Достоєвський був імперіалістичним письменником, що висловлював свої шовіністичні, українофобні, антисемітські, та полонофобні погляди неодноразово у своїх щоденниках та іншим людям.

А саме:

Шовінізм

  • Вважав росіян хорошими, а колонізовані нації поганими та шкідливими.
[Достоєвський] вважає, що серб, малорос і т. д., [це] позитивно шкідливий член суспільства, що гальмує роботу загальної освіти, загальної великоросійської літератури, у яких [полягає] весь порятунок, вся надія. [...]
Original Нетерпимость в споре еще более выказалась у Достоевского, когда речь как-то нечаянно коснулась национальностей: он находит, что серб, малоросс и т. д., сочувствующий родному языку, родной литературе, положительно зловредный член общества, и тормозит работу всеобщего просвещения, всеобщей великорусской литературы, в которых все спасение, вся надежда. Он тормозит ход цивилизации, созданной одним великорусским народом, сумевшим создать величайшее из государств.

Воспоминания и исследования о творчестве Ф. М. Достоевского, 1876

Українофобія

  • Зневажав українців за ліберальність і повагу до жіночих прав. Стверджував природність російського патріархату.
— [...] У Малоросії існує незалежність особистості, [...] що на жінку не дивляться як на худобу [...]. Що ж тут гарного [...]. Що за біда, якщо старого поважають у сім'ї? Це не деспот, [...] він точно виконує посаду, призначену йому природою, а решта цілком природно підкоряються йому. [...]
Original — Вы говорите, что в Малороссии существует независимость личности, что взрослый женатый сын выбирается на хозяйство, что на женщину не смотрят как на скотину, что часто она орудует в доме, что семья живет особняком. Что ж тут хорошего: женится сын, обособляется и тотчас делается врагом. Хозяйство делится по клочкам, интересы идут врозь, — вот вам и начало нищенства. Между тем как великорусская семья представляет собою общинное начало. Что за беда, если старика уважают в семье. Это не деспот, в нем для семьи олицетворяется известный идеал, он не потому властвует, что ему так вздумалось, — нет, он точно выполняет должность, назначенную ему природой, а все остальные вполне естественно подчиняются ему. Чувствуется близость, общность интересов, разделение труда, и взамен всего этого вы предлагаете обособленность, вражду.

Воспоминания и исследования о творчестве Ф. М. Достоевского, 1876
  • Стверджував, що Росіяни добрі і неупереджені а Українці - ворожі.
Тільки великорос великодушно і чесно дивиться на всі національності, без всякої злості та упередження, тоді як малорос, наприклад, вічно тримає камінь за пазухою і не може поставитися до великороса інакше, як з ворожнечею.
Original Один великоросс великодушно и честно смотрит на все национальности, без всякой злобы и преднамеренности, тогда как малоросс, например, вечно держит камень за пазухой и не может отнестись к великороссу иначе, как с враждой.

Воспоминания и исследования о творчестве Ф. М. Достоевского, 1876

Антисемітизм

  • Стверджував, шо євреї торгують чужою працею.
[...] у самій праці євреїв [...] полягає щось неправильне, ненормальне, щось неприродне [...]. Єврей любить торгувати чужою працею! [...]
Original Наши оппоненты указывают, что евреи, напротив, бедны, повсеместно даже бедны, а в России особенно, что только самая верхушка евреев богата, банкиры и цари бирж, а из остальных евреев чуть ли не девять десятых их — буквально нищие, мечутся из-за куска хлеба, предлагают куртаж, ищут где бы урвать копейку на хлеб. Да, это, кажется, правда, но что же это обозначает? Не значит ли это именно, что в самом труде евреев (то есть огромного большинства их, по крайней мере), в самой эксплуатации их заключается нечто неправильное, ненормальное, нечто неестественное, несущее само в себе свою кару. Еврей предлагает посредничество, торгует чужим трудом. Капитал есть накопленный труд; еврей любит торговать чужим трудом! Но всё же это пока ничего не изменяет; зато верхушка евреев воцаряется над человечеством всё сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть.

Дневник писателя, 1877
  • Використовував антисемітські образи. Зневажав євреїв за те, що вони не були Християнами
Євреї все кричать, що є й між ними добрі люди. О Боже! та хіба в цьому справа? [...] Ми говоримо про жидівство і про ідею жидівську, що охоплює весь світ, замість "невдалого" християнства...
Original Евреи все кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О Боже! да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми нет тоже хороших людей? Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурной человек? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо "неудавшегося" христианства...

Дневник писателя, 1877

Полонофобія

  • Злився на проповідника за те, що він надав притулок польським дівчатам-біженкам замість росіян.
— [...] Нещодавно Пашков, цей відомий проповідник, прийняв до себе в будинок [...] двох польок, випущених із фортеці. Чорт знає, що таке — чи мало росіян вішається з голоду, а він [прийняв] польок!
Я бачила, що Достоєвський дійшов такого роздратування, що сперечатися з ним більше неможливо [...].
Original — Я знаю, мы все куда как сочувствуем чужим национальностям. Недавно Пашков, этот известный проповедник, принял к себе в дом, отделил помещение и окружил всеми удобствами — кого бы вы думали? — двух полек, выпущенных из крепости. Черт знает что такое — мало ли русских вешается с голоду, а он — полек!
Я видела, что Достоевский дошел до такого раздражения, что спорить с ним больше невозможно, и замолчала.

Воспоминания и исследования о творчестве Ф. М. Достоевского, 1876
  • Стверджував, що поляки ворожі та ультранаціоналістичні.
[...] Поляк Старої Польщі інстинктивно, сліпо ненавидить Росію та росіян. [...] Тільки цей росіянин, хоча б навіть після двадцяти років дружби, раптом би висловив цьому прекрасному поляку свої політичні переконання щодо Польщі в російському дусі, то цей поляк негайно [став би] ворогом свого російського друга, на все життя [...].
Original Рассуждениями ясными и точными доказывает г-н Костомаров, что всё это лишь нам западня, что наведут они к нам Конрадов Валленродов, предателей; что поляк Старой Польши инстинктивно, слепо ненавидит Россию и русских. Г-н Костомаров допускает, однако же, что есть прекрасные поляки, которые могут жить даже в дружбе с иным русским, спасти его в беде, одолжить его. Это, конечно, правда, но чуть только этот русский, хотя бы даже после двадцати лет дружбы, вдруг бы выразил этому прекрасному поляку свои политические убеждения насчет Польши в русском духе, то этот поляк тотчас же, тут же, стал бы явным или тайным врагом своего русского друга, на всю жизнь, до конца, непримиримым и безграничным. Об этом забыл прибавить г-н Костомаров.

Дневник писателя, 1877
  • Називав поляків і австрійців шваллю. Стверджував, що вони не достойні російського співчуття.
[...] ви дозволяєте ще собі сподіватися, після вашого вчинку настільки явної зради російських інтересів старополякам і австрійцям, і всякій нескінченній і вічно агітуючій проти нас європейській швалі, — на співчуття до вас російських читачів? Невже ви так низько про них думаєте? [...] you allow yourself to hope, after your act of such obvious betrayal of Russian interests to the Old Poles and Austrians, and all the endless and eternally agitating European scum against us, for sympathy for you from Russian readers? Do you really think so lowly of them?
Original Теперь о другом: утолив вашу злобу, написав заведомую неправду, вы позволяете еще себе надеяться, после вашего-то поступка столь явного предательства русских интересов старополякам и австрийцам, и всякой бесконечной и вечно агитирующей против нас европейской швали, — на сочувствие к вам русских читателей? Неужели вы так низко об них думаете?

Дневник писателя, 1877

Україна бореться проти російського імперіалізму і колоніалізму прямо зараз!

Пожертвувати на ЗСУ (Повернись живим)
Зробити гуманітарну пожертву (United 24)